Конкурс 2010

Михаил Киященко, Россия

Однажды в «литкафе «Славия» Радио Праги я услышал отрывок из ранней прозы Владислава Ванчуры. Тогда-то и всплыла в памяти давняя история, связанная с его именем…

Отец мой был военным, школы я менял часто. Стыдно в этом признаться, но я не помню, как звали мою первую учительницу. А вот девочку, которая сидела впереди, помню. Потому что был в неё влюблён. Я и сейчас отчётливо вижу её: тоненькая, большеглазая, со светлыми кудряшками. И ещё стоит перед глазами голубая жилка на тоненькой шее.

Её соседом по парте был толстый, конопатый и на редкость драчливый мальчишка. Он наступал ей на ногу, когда она отвечала учителю с места, толкал локтем в бок, когда она старательно выводила палочки и крючочки, а как только раздавался звонок на перемену, обязательно дёргал за косички. Но когда злодей разорвал аккуратную Любочкину тетрадку, я не стерпел и изо всей силы стукнул его кулаком в ухо. Конечно же, после уроков пришлось драться, и победителем в том поединке стал не я. Но моё мужество заметили. Люба согласилась пойти ко мне в гости, чтобы познакомиться с предметом моей гордости – рисунками. Я лучше всех в классе рисовал войну – в небе летели самолёты, на земле извергали огонь танки и пушки, а впереди них бежали бойцы с винтовками и знамёнами. Я не пожадничал и подарил Любе три лучших своих рисунка.

Наверное, у нас и ещё были свидания, но они как-то выпали из моей памяти, и следующее воспоминание относится уже к летним каникулам. Нам здорово повезло, что командование группы советских войск в Чехословакии выбрало наш военный городок для танковых учений. Танкисты были очень добрые дяди. Они не только разрешали нам потрогать гусеницы и постучать по броне, но и помогали взобраться на танк, а некоторым ребятам, в том числе и мне, посчастливилось посидеть немножко на месте механика- водителя и подержаться за рычаги управления.

И вот однажды, возвращаясь от танкистов, я увидел, как к дому, где жила Люба, подъехал грузовик. Из кабины выпрыгнул офицер в длинной шинели. Мне стало любопытно, к кому он приехал, и я замедлил шаг. Офицер вошёл в дом, а через минуту оттуда выскочила Люба. Увидев меня, она радостно закричала:

- А за нами папа приехал! - А мы сейчас в Ленинград уезжаем!

Танки, пушки, самолёты в одно мгновение вылетели из головы. Их место заняла худенькая беленькая девочка – самая красивая на земле. Я спросил, насовсем ли они уезжают. Люба, улыбаясь, ответила: - Насовсем! Папу демобилизовали! – она с трудом выговорила это трудное новое слово. Вот и всё. И тут я вспомнил, что при расставании полагается подарить что-нибудь на память, чтобы тебя не забывали. У Любы останутся мои рисунки, а что останется у меня? Люба вынесла из дома толстую пачку открыток, перевязанную розовой ленточкой. Открытки были так себе – виды чешских городов, пейзажи. Но одна мне понравилась – памятник писателю Владиславу Ванчуре в Опаве. Позже я пририсовал к вытянутой руке писателя меч, и получилось очень красиво.

- До свидания, - тихо-тихо сказала Люба и положила открытку в мою протянутую ладонь.

- До свидания, - ответил я.

В это трудно поверить даже мне самому, но через десять с небольшим лет я снова встретился с Любой. Тогда мы жили уже в Белгороде, и я учился в университете на втором курсе. Только что сдал последний экзамен зимней сессии, и меня пригласили мамины родственники поехать на каникулы в Ленинград. Я, не раздумывая, согласился. Вот тогда-то и вспомнилась мне Любочка – беленькая девочка с голубой жилкой на худенькой шее.

Я спросил маму, не сохранились ли случайно мои детские рисунки. - Случайно сохранились, - улыбнулась она и достала чемодан. Вот они, мои рисунки, табель, тетрадки с прописями. А вот и писатель Ванчура с моей саблей в руке. А на обратной стороне открытки неведомая мне тётя Катя аккуратно вывела ленинградский адрес Любиной семьи…

Ленинград ошеломил меня гордым достоинством, строгой и величественной красотой. Я полюбил его с первого взгляда, и с утра до вечера бродил по набережным, проспектам, площадям. И всё откладывал визит по адресу, указанному в старой открытке. Но за день до отъезда я всё-таки понял, что буду очень жалеть, если вернусь домой, так и не попытавшись разыскать Любу.

Открывшая мне дверь девушка уставилась на меня ничего не понимающими глазами. Вблизи она была не похожа на Любу: высокая, стройная, и волосы у неё были потемнее. И только чуть заметная жилка на шее подсказывала, что это та самая Люба.

- Извините, я вас не знаю, - пожала она плечами и чуть покраснела.

- Да нет, - возразил я. – Ты видела меня, по меньшей мере, раз триста шестьдесят пять. Мы жили в военном городке, в Чехословакии.

- Как ты меня нашёл? – всплеснула она руками.

Я молча протянул ей старую открытку. Нам мудро улыбнулся Владислав Ванчура из Опавы. Мне неслучайно в юбилейный год окончания Второй мировой войны вспомнился именно этот писатель. Сколько судеб талантливых людей Чехии было оборвано в то страшное время!

«В глуби веков лес покрывал северные границы знаемого мира и тянулся вширь и вдаль по его пределам. Непроходимые чащи ограждали бескрайние пространства. Дремучие леса стеной окружали ту огромную землю. Между бассейном реки по названию Висла и той рекою, чьё имя – Днепр, лежит древняя родина славян…»

После Мюнхенского сговора и оккупации Чехии гитлеровскими войсками, в преддверии мировой войны, на книжных прилавках появились два тома «Картин из истории народа чешского» Владислава Ванчуры. Этим произведением Ванчура защищал честь нации, укрепляя веру в то, что ни язык, ни культура, ни сама жизнь древнего народа не могут быть уничтожены. Именно народу Чехии была посвящена эта книга – в годы едва ли не самой большой вероятности его гибели. «Правдивые повествования о жизни, делах ратных и духа возвышении», - так сказано в подзаголовке эпопеи.

Писатель удивительно современен – он показывает, как прошлое связано с настоящим, как дела предков врастают в сегодняшний день, творят настоящее и живут в нём. Я вижу героев книги - святого Вацлава, и отважного Болеслава, святую Людмилу и княгиню – воительницу Драгомиру: так создают историю святые и воины, мечтатели и безумцы, подлецы и люди высокого благородства.

В романе отечественного писателя Чингиза Айтматова рассказана легенда, соотносимая, по моему мнению, и с эпопеей Ванчуры. Это легенда о том, как в результате чудовищной пытки был сформирован раб – манкурт, не помнящий своего прошлого, не осознающий себя человеческим существом, связанным с предками, ни за что не несущий ответственности. В наши дни этот персонаж стал нарицательным. Таким манкуртом может быть любой, кому безразлично прошлое и будущее своего народа. Приведу грустный, но весьма типичный пример. Чешские реставраторы вызвались бескорыстно помочь в восстановлении былой красоты дворца в Царицыне. Кропотливо и старательно возвращали они к жизни все архитектурные украшения одного из крыльев дворца. Но однажды утром, приступая к другому участку, они обнаружили, что вся их прошлая работа уничтожена. Разломаны и покалечены башенки и зубцы некогда красивых стен. Всё перебито и изгажено какими-то людьми, которых иначе как манкуртами и назвать нельзя. Чехи уехали, ушли навсегда, оставив на недостроенной стене дворца надпись: «Русские, что вы делаете?» Но у манкуртов нет национальности – они «Иваны, не помнящие родства».

Об опасности современного манкуртизма и предупреждает роман Ванчуры. Чем дольше мы читаем, тем отчётливее слышим «глас народа». Это плач об упадке Чешской земли, её властителей, покорившихся германским императорам, и одновременно – рассказ о неодолимости народа, его силе, о героической борьбе против монголо-татарских полчищ.

Жизнь чешских князей и их подданных ярка и драматична, чувствуется поток и движение самой истории, где переплетаются жизни простолюдина и короля. Пример – судьба королевской династии Пршемысловичей и судьба семейства кузнеца Петра, его жены Нетки – будущей кормилицы королевича, их сына, певца Якоубка.

И сегодня читателя волнуют новеллы о гонимой отовсюду и погибающей цыганской семье (проблемы Холокоста и толерантности), о бродячем монахе Бернарде (роль религии в современном мире), о трагической любви Анежки (вечная тема). Чешское войско под предводительством Пршемысла Отакара остановило татарское нашествие и спасло Европу. Народ обрёл мужество, народ жил: «Чехия расцвела и народ, овладевший большей мерой свобод, стал бессмертным».

Ванчура верил, что после ночи всё равно наступит утро. Третий том он писал вплоть до ареста и гибели, книга осталась незавершённой. «Передай, что я держался до конца», - просил он перед казнью товарища по заключению.

«Люди не могут жить без веры в благородство», - полагал участник чешского Сопротивления Владислав Ванчура. Свою историческую эпопею, эту летопись прошлого – трагическую и юмористическую, монументальную и поэтичную, исторически точную и романтическую – он оставил нам. И стал бессмертным. «Даже самые древние дела лежат в сети настоящего, ибо мечта – как челнок в руках ткача и как меч, которым отвоёвывают утраченную родину». Неслучайно много лет назад я, маленький русский мальчик, вложил в руку писателя Ванчуры именно меч.